Главная → Мир → Каракозов Дмитрий Владимирович: цареубийца или романтик революции? Покушение Д. Каракозова на Императора Александра II Покушение д каракозова на александра 2

Каракозов Дмитрий Владимирович: цареубийца или романтик революции? Покушение Д. Каракозова на Императора Александра II Покушение д каракозова на александра 2

Покушения были вызваны реформами, которые провёл Император Александр II. Многие декабристы желали революции и республики, некоторые конституционную монархию. Как ни парадоксально, сделали они это из самых лучших побуждений. Отмена крепостного права привела не только к освобождению крестьян, но и к обеднению большинства из них из-за высоких выкупных платежей и урезания земельных наделов. Вот интеллигенты и решили освободить народ и дать ему землю с помощью народной революции. Однако крестьяне, несмотря на недовольство реформой, восставать против самодержавия никак не желали. Тогда последователи идей П.Ткачева решили организовать государственный переворот, а чтобы легче было его совершить, убить царя.

4 апреля 1866 года после очередного свидания государь в прекрасном настроении шел от ворот летнего сада к поджидавшей его карете. Подойдя к ней он услышал треск в липовых кустах и не сразу понял, что этот треск был звуком выстрела. Это было первым покушением на Александра II. Первое покушение было совершено двадцати шестилетним террористом-одиночкой Дмитрием Каракозовым. Стоящий рядом, крестьянин Осип Комиссаров ударил по руке Каракозова с пистолетом, и пуля пролетела над головой Александра II. До этого момента императоры гуляли по столице и другим местам без особых мер предосторожности.

26 мая 1867 Александр прибыл на всемирную выставку во Францию по приглашению французского императора Наполеона III. Около пяти часов пополудни Александр II выехал с ипадрома, на котором проводился военный смотр. Он ехал в открытом экипаже вместе со своими сыновьями Владимиром и Александром а также с французским императором. Их охраняло специальное подразделение французской полиции,но к сожалению усиленная охрана не помогла. Во время выезда с ипподрома польский националист Антон Березовский приблизился к экипажу и выстрелил в царя из двухствольного пистолета. Пуля попала в лошадь.

2 апреля 1879 года, когда император возвращался со своей утренней прогулки, с ним поздоровался прохожий. Александр II ответил на приветствие и увидел в руке прохожего пистолет. Император тут же побежал прочь зигзаговыми скачками чтобы в него было труднее попасть. Попятам за ним следовал убийца. Это был тридцатилетний разночинец Александр Соловьев.

В ноябре 1879 года группа Андрея Желябова заложила бомбу с электрическим взрывателем под рельсы на пути следования царского поезда у города Александровск. Мина не сработала.

Группа Софьи Перовской заложила мину на железной дороге к Москве. Террористы знали, что первым идет поезд со свитой, но по случайности в этот раз первым проехал царский поезд. Покушение не удалось. Александр Николаевич уже привык к постоянной опасности. Смерть всегда была где-то рядом. И даже усиленная охрана не помогала.

Шестое покушение совершил народоволец Степан Халтурин, который устроился плотником в зимний дворец. За полгода своей работы он успел протащить в царский подвал тридцать килограммов динамита. В результате чего во время взрыва 5 февраля 1880 в подвале, который находился под царской столовой погибло 11 человек и ранено 56 человек - все солдаты караульной службы. Сам Александр II не был в столовой и не пострадал так, как встречал опоздавшего гостя.

1 марта после посещения развода караула на Михайловском манеже и общения со своей двоюрдной сестрой, в 14:10 Александр II сел в карету и направился в Зимний дворец, куда он должен был прийти не позже 15:00 так, как обещал жене повести ее на прогулку. Проехав Инженерную улицу царский экипаж повернул на набережную Екатериненского канала. Рядом следовали шесть казаков конвоя вслед на двух санях ехали офицеры охраны. На повороте Александр заметил женщину, которая махала белым платком. Это была Софья Перовская. Проехав дальше Александр Николаевич заметил молодого человека с белым свертком в руке и понял, что сейчас будет взрыв. Устроившим седьмое покушение был народоволец двадцатилетний Николай Рысаков. Был одним из двух бомбистов, дежуривших в тот день на набережной. Кинув бомбу, попытался бежать, но поскользнувшись был схвачен офицерами.

Александр был спокоен. Командующий охраной полицмейстер Боржицкий предложил царю поехать во дворец в его санях. Император согласился, но перед этим хотел подойти и посмотреть в глаза своему несостоявшемуся убийце. Он пережил седьмое покушение, «Теперь все позади»-подумал Александр. Но из-за него пострадали невинные люди и он направился к раненым и погибшим. Не успел великий император Александр II Освободитель сделать и двух шагов, как был вновь оглушен новым взрывом. Вторую бомбу бросил двадцатилетний Игнатий Гриневицкий, взорвав себя вместе с императором. Из-за взрыва государю раздробило ноги.

4 апреля 1866 года в четыре часа дня император Александр II прогуливался в Летнем саду в сопровождении племянника и племянницы. Когда прогулка закончилась, и император направился к карете, которая ждала его за воротами, неизвестный человек, стоящий в толпе у решетки сада, попытался выстрелить в царя. Пуля пролетела мимо, потому что кто-то успел ударить убийцу по руке. Злоумышленника схватили, а быстро овладевший собой император отправился в Казанский собор, чтобы отслужить благодарственный молебен за счастливое спасение. Потом он вернулся в Зимний дворец, где его уже ждали испуганные близкие, и успокоил их.

Дмитрий Каракозов. Фотография 1866 г.

Известие о покушении на царя быстро распространилась по столице. Для петербуржцев, для жителей всей России случившееся было настоящим потрясением, ведь впервые в российской истории кто-то осмелился стрелять в царя!

Началось следствие, и личность преступника установили быстро: им оказался Дмитрий Каракозов, бывший студент, которого выгнали из Казанского университета, а затем и из Московского. В Москве он вошел в подпольную группу "Организация", возглавляемую Николаем Ишутиным (по некоторым сведениям Ишутин был двоюродным братом Каракозова). Эта тайная группа утверждала в качестве своей конечной цели введение в России социализма путем революции, при этом для достижения цели, по мнению ишутинцев, следовало использовать все средства, в том числе и террор. Каракозов считал царя истинным виновником всех несчастий России, и, несмотря на отговоры своих товарищей по тайному обществу, приехал в Петербург с навязчивой идеей убить Александра II.

Установили и личность человека, который помешал убийце и фактически спас жизнь царя - им оказался крестьянин Осип Комиссаров. В благодарность Александр II пожаловал ему дворянское звание и распорядился выдать значительную сумму денег.

По делу Каракозова под следствием находились около двух тысяч человек, 35 из них были осуждены. Большинство осужденных отправились на каторгу и на поселение, Каракозова и Ишутина приговорили к смертной казни через повешение. Приговор Каракозову привели в исполнения на гласисе Петропавловской крепости в сентябре 1866 года. Ишутин же был помилован, причем объявили ему об этом тогда, когда на шею осужденного уже была надета петля. Оправиться от случившегося Ишутин не смог: он сошел с ума в тюрьме Шлиссельбургской крепости.

Часовня св. Александра Невского, встроенная в решетку Летнего сада на месте покушения на Александра II

В ограде Летнего сада в память о чудесном избавлении императора Александра II была сооружена часовня во имя святого благоверного князя Александра Невского, на фронтоне которой сделали надпись: "Не прикасайся к Помазаннику Моему". Часовня была снесена в 1930 году.

Текст подготовила Галина Дрегуляс

Для тех, кто хочет узнать больше:
1. Ляшенко Л. Александр II. М., 2003

Покушение Д.В. Каракозова на Александра II 4 апреля 1866 у Летнего сада в Петербурге
Художник Гринер

Только вчера была юбилейная годовщина казни народовольцев-первомартовцев (за простое напоминание о которой какие-то идиоты в комментариях уже обвинили меня в "пропаганде терроризма"), а сегодня - 150-я годовщина покушения Дмитрия Каракозова на того же императора Александра Второго. Покушение Каракозова было первым в ряду из семи покушений на царя, покушение народовольцев 1 марта стало последним, так что оба события связаны между собой и весьма символичны. Ну, кто же виноват, что в русской истории так густо от всевозможных покушений на венценосных особ и их цареубийств (Пётр III, Иван Антонович, которых отправила на тот свет Екатерина "Великая" - нет ли, кстати, в этом её хвалебном титуловании "пропаганды терроризма"? :) а ещё Павел I, Александр II, Николай II... - это, разумеется, далеко не полный перечень).
Однако выстрел Каракозова был для общественности шоком исключительной силы. Стрелять в "Царя-Освободителя"! Какое чудовищное святотатство! Выстрел прогремел, когда царь садился в карету в Летнем саду на глазах у большой толпы зевак, наблюдавших за августейшей прогулкой. Толпа набросилась на стрелявшего (это был Дмитрий Каракозов), и чуть не растерзала его. «Дурачьё! - кричал он, отбиваясь. - Я для вас это делаю!».
Царь спросил у схваченного Каракозова: «Ты поляк?». Ему было трудно представить, как и всем тогда, что в него мог стрелять соотечественник. Поляка после сурового подавления польского восстания вообразить покушающимся на царя было несложно. «Нет, чистый русский». «Почему ты стрелял в меня?» - спросил царь. «Ваше величество, вы обидели крестьян!» - дерзко отвечал несостоявшийся цареубийца. Кстати, по официальной легенде, именно крестьянин Осип Комиссаров толкнул Каракозова под руку и тем самым спас государя от верной гибели. За это Комиссарова возвели в дворянское достоинство с фамилией Комиссарова-Костромского, а в Летнем саду поставили часовню с надписью на фронтоне: «Не прикасайся к Помазаннику Моему». В 1930 году победившие революционеры часовню снесли.

Выстрел Д.В. Каракозова

Мотивы Каракозова стали ясны из найдённой при нём прокламации, где он писал: «Грустно, тяжко мне стало, что… погибает мой любимый народ, и вот я решил уничтожить царя-злодея и самому умереть за свой любезный народ. Удастся мне мой замысел - я умру с мыслью, что смертью своею принёс пользу дорогому моему другу - русскому мужику. А не удастся, так всё же я верую, что найдутся люди, которые пойдут по моему пути. Мне не удалось - им удастся. Для них смерть моя будет примером и вдохновит их…»

Дмитрий Каракозов после ареста

Каракозова, конечно, приговорили к смерти. Воспоминания о его публичной казни оставил художник Илья Репин, присутствовавший при повешении. Он писал:
"Первое покушение на жизнь Александра II озадачило всех простых людей до столбняка. Вместе с народною молвою средние обыватели Питера быстро установили, что это дело помещиков - за то, что у них отняли их собственность - тогда с душою и телом - крепостных; вот они и решились извести царя. Интеллигенция, конечно, думала иначе...
"Избавитель" Осип Иванович Комиссаров-Костромской быстро становился героем дня, но у нас он не имел успеха: злые языки говорили, что в толпе, тогда у Летнего сада, этот шапошник был выпивши и его самого страшно избили, принявши за покусителя. А потом болтали, что в разгаре его славы жена его в магазинах требовала от торговцев больших уступок на товарах ей как "жене спасителя"...
Ещё темненько было в роковое утро, на заре, а мы... уже стояли в бесконечной толпе на Большом проспекте Васильевского острова. Вся дорога к Галерной гавани, шпалерами, густо, по обе стороны улицы была полна народом, а посредине дороги быстро бежали непрерывные толпы - все на Смоленское поле. Понемногу продвигались и мы по тротуару к месту казни... Вот и поле, видна и виселица, вдали черным глаголем стоявшая над деревянным эшафотом - простыми подмостками... Уже совсем был белый день, когда вдали заколыхалась без рессор, чёрная телега со скамеечкой, на которой сидел Каракозов. Только на ширину телеги дорога охранялась полицией, и на этом пространстве ясно было видно, как качался из стороны в сторону на толчках "преступник" на мостовой булыжника. Прикреплённый к дощатой стенке-лавочке, он казался манекеном без движения. Спиной к лошади он сидел, не меняя ничего в своей омертвелой посадке... Вот он приближается, вот проезжает мимо нас. Всё шагом - и близко мимо нас. Можно было хорошо рассмотреть лицо и всё положение тела. Закаменев, он держался, повернув голову влево. В цвете его лица была характерная особенность одиночного заключения - долго не видавшее воздуха и света, оно было жёлто-бледное, с сероватым оттенком; волосы его - светлого блондина, - склонные от природы курчавиться, были с серо-пепельным налетом, давно не мытые и свалянные кое-как под фуражкой арестантского покроя, слегка нахлобученной наперёд. Длинный, вперед выдающийся нос похож был на нос мертвеца, и глаза, устремленные в одном направлении, - огромные серые глаза, без всякого блеска, казались также уже по ту сторону жизни: в них нельзя было заметить ни одной живой мысли, ни живого чувства; только крепко сжатые тонкие губы говорили об остатке застывшей энергии решившегося и претерпевшего до конца свою участь. Впечатление в общем от него было особо страшное...
Скоро толпа смолкла. Все взоры приковались к эшафоту. Колесница к нему подъехала. Все наблюдали, как жандармы под руки помогали жертве слезть с телеги и всходить на эшафот. На эшафоте и с нашего места нам никто не мешал видеть, как сняли с него черный армяк с длинным подолом, и он, шатаясь, стоял уже в сером пиджаке и серых брюках. Довольно долго что-то читали начальственные фигуры, со средины подмостков ничего не было слышно. Обратились к "преступнику", и жандармы и еще какие-то служители, сняв с него черную арестантскую фуражку, стали подталкивать его на средину эшафота. Казалось, он не умел ходить или был в столбняке, должно быть у него были связаны руки. Но вот он, освобожденный, истово, по-русски, не торопясь, поклонился на все четыре стороны всему народу. Этот поклон сразу перевернул всё это многоголовое поле, оно стало родным и близким этому чуждому, странному существу, на которого сбежалась смотреть толпа, как на чудо. Может быть, только в эту минуту и сам "преступник" живо почувствовал значение момента - прощание навсегда с миром и вселенскую связь с ним.
- И нас прости, Христа ради, - прохлюпал кто-то глухо, почти про себя.
- Матушка, царица небесная, - протянула нараспев баба.
- Конечно, бог будет судить, - сказал мой сосед, торговец по обличью, с дрожью слёз в голосе.
- О-о-х! Батюшки!.. - провыла баба.

Дмитрий Каракозов перед казнью. Рисунок И. Е. Репина

Толпа стала глухо гудеть, и послышались даже какие-то выкрики кликуш... Но в это время громко барабаны забили дробь. На "преступника" опять долго не могли надеть сплошного башлыка небеленой холстины, от остроконечной макушки до немного ниже колен. В этом чехле Каракозов уже не держался на ногах. Жандармы и служители, почти на своих руках, подводили его по узкому помосту вверх к табурету, над которым висела петля на блоке от черного глаголя виселицы. На табурете стоял уже подвижной палач: потянулся за петлей и спустил веревку под острый подбородок жертвы. Стоявший у столба другой исполнитель быстро затянул петлю на шее, и в этот же момент, спрыгнувши с табурета, палач ловко выбил подставку из-под ног Каракозова. Каракозов плавно уже подымался, качаясь на веревке, голова его, перетянутая у шеи, казалась не то кукольной фигуркой, не то черкесом в башлыке. Скоро он начал конвульсивно сгибать ноги - они были в серых брюках. Я отвернулся на толпу и очень был удивлен, что все люди были в зеленом тумане... У меня закружилась голова... Куда идти? Куда деваться?.. Стоило больших усилий, чтобы не разрыдаться..."
Весьма характерные эмоции для тогдашней студенческой молодёжи, и Илья Ефимович в своих мемуарах их весьма точно отобразил. Мог ли в этих условиях царь рассчитывать на безмятежное царствование и долголетие?

Часть третья

ПРЕДИСЛОВИЕ

В предисловии к I части моего «Курса истории России XIX века» я заявил, что в состав III части этого курса войдет внутренняя история России за последние 35 лет XIX в. Однако, как только я приступил к построению этой части курса, придерживаясь в общем той программы, которую я установил для первых его частей, я убедился, что внутренняя история России за последние 35 лет XIX в. не может быть уложена в рамки одной части того же объема, в каком составлены две первые части моего курса. Этого не допускает обилие того материала, который пришлось ввести в эту часть. Между тем решительный поворот в настроении общества, происшедший в России после голода 1891–-1892 гг., а также ряд новых факторов и обстоятельств, выяснившихся к этому моменту в экономической и социальной жизни страны и обусловивших, в свою очередь, новые течения и стремления в государственной жизни и правительственной деятельности (например, Сибирская железная дорога и дальневосточная политика), – все это служит само по себе достаточным основанием к выделению последних восьми лет XIX в. вместе с первыми годами XX, в. в особый период, составляющий уже прямую прелюдию к великим событиям, разыгравшимся в 1904–1906 гг. на наших глазах.

Составит ли этот период предмет особой серии лекций и явится ли он содержанием еще одной – четвертой – части моего курса, я в настоящее время с уверенностью сказать не могу. Но для меня, во всяком случае, ясно, что построение такой четвертой заключительной части этого курса логически вполне возможно.

Издаваемая в свет в настоящее время третья часть курса дает изложение реакционного периода нашей новейшей внутренней истории, наступившего в 1866 г. и продолжавшегося с небольшим лишь просветом в 1880–1881 гг., до голода 1891– 1892 гг. Эпоха эта до настоящего времени мало подвергалась систематическому обследованию. Поэтому построение этой части курса являлось для меня задачей более трудной и более ответственной, нежели построение двух первых его частей. Я вперед уверен поэтому, что она вызовет много критических замечаний и указаний несомненно имеющихся в ней промахов. Но я потому и решаюсь теперь же выпустить ее в свет, что считаю в высшей степени плодотворной и полезной для скорейшего и наиболее полного выяснения основных черт изучаемой эпохи ту авторитетную и беспристрастную критику предлагаемой книги, на которую я позволяю себе надеяться по примеру двух ранее выпущенных частей моих лекций.

ЛЕКЦИЯ XXVII

(начало)

Покушение Каракозова. – Наступившая после этого реакция. – В чем она выразилась? – Развитие внутренней жизни России после реформ 60-х годов, несмотря на реакцию. – Продолжение некоторых преобразований.

Покушение 4 апреля 1866 г. на жизнь императора Александра II, совершенное Каракозовым, произвело потрясающее впечатление и на самого императора Александра, и на общество. Не хотели верить, чтобы его мог задумать и совершить по своему произволу один человек, и потому приписывали его какой-нибудь могущественной адской организации, какому-нибудь неведомому тайному обществу. И хотя назначенный во главу особой комиссии для расследования этого преступления, прославившийся своей жестокостью и упорством при усмирении недавнего восстания в Литве генерал М. Муравьев употребил все усилия для раскрытия предполагаемого заговора, причем он ничем не стеснялся в своих действиях и распоряжениях, которыми он терроризовал широкие круги мирных обывателей, учащуюся молодежь и в особенности литераторов, казавшихся ему крамольными по своему направлению, – тем не менее никакого заговора на жизнь государя обнаружено не было, а было раскрыто лишь существование ничтожного по своим средствам и силам кружка молодежи в Москве под главенством двоюродного брата Каракозова Ишутина . Кружок этот состоял из очень молодых людей и не только не стремился к цареубийству, но даже те из членов его, которым стал известен замысел Каракозова, сами считали его сумасбродным и пагубным и употребили довольно значительные усилия, чтобы не допустить Каракозова, который был, по-видимому, человеком ненормальным, до совершения задуманного . Сами они стремились к организации широкой коммунистической пропаганды; но все их планы были крайне непродуманны, непрактичны и, в сущности, несерьезны. Несмотря на ничтожество и несерьезность этого кружка, один факт его существования и принадлежность к нему Каракозова бросали в глазах императора и высших придворных и административных сфер большую тень на направление учащейся молодежи, на положение дел в университетах и на направление самого Министерства народного просвещения, находившегося тогда под управлением просвещенного и либерального человека, А. В. Головнина.

Придворные реакционеры не упустили случая воспользоваться впечатлениями, произведенными этими событиями на императора Александра, и торжествующая реакция прежде всего направила свои удары именно на Министерство народного просвещения, даже не дожидаясь результатов производившегося Муравьевым расследования.

4 апреля Каракозов стрелял в государя, а 5 апреля в Комитете министров уже сделано было определенное и резкое нападение на министра народного просвещения со стороны обер-прокурора Синода гр. Д. А. Толстого. И хотя это нападение началось с критики политики Головнина в Северо-Западном крае, где Толстой настаивал на необходимости более определенного русификаторского направления, – однако оно вскоре перешло в нападение на направление Министерства народного просвещения вообще и кончилось тем, что Головнин, убедившись в утрате доверия к нему государя, должен был выйти в отставку и уступить свое место гр. Толстому.

Дмитрий Андреевич Толстой. Портрет работы И. Крамского, 1884

Толстой в это время являлся человеком уже вполне определенной репутации. Еще в 1859 г. он выступил с резкой крепостнической критикой работ редакционных комиссий по крестьянскому делу, и когда критика эта стала известна императору Александру, то он положил на ней резолюцию, в которой выразил, что автор ее ничего не понимает в крестьянском деле или представляется человеком явно злонамеренным .

Но это не помешало Толстому в 1864 г. занять пост обер-прокурора Синода, а в апреле 1866 г. быть назначенным на пост министра народного просвещения с определенными реакционными задачами, вполне гармонировавшими с его собственными реакционными стремлениями. Если Муравьеву не удалось тогда открыть никакого заговора на жизнь государя, то ему и поддерживавшим его придворным реакционерам вполне удалось связать открытое следствием брожение умов у молодежи и части интеллигенции, – ярким симптомом которого был выставлен коммунистический кружок Ишутина, – с политикой Министерства народного просвещения и с направлением радикальной печати, главными представителями которой были журналы «Современник» и «Русское слово». Оба эти журнала были немедленно закрыты навсегда; что же касается настроения правительства в отношении молодежи, то памятником тогдашних взглядов правительства в этом отношении явился рескрипт, данный 13 мая 1866 г. на имя председателя Комитета министров кн. П. П. Гагарина. «Провидению, – сказано было, между прочим, в этом рескрипте, – угодно было раскрыть перед глазами России, каких последствий надлежит ожидать от стремлений и умствований, дерзновенно посягающих на все для нее исконно священное, на религиозные верования, на основы семейной жизни, на право собственности, на покорность закону и на уважение к установленным властям. Мое внимание уже обращено на воспитание юношества. Мною даны указания на тот конец, чтобы оно было направляемо в духе истин религии, уважения к правам собственности и соблюдения коренных начал общественного порядка и чтобы в учебных заведениях всех ведомств не было допущено ни явное, ни тайное проповедование тех разрушительных понятий, которые одинаково враждебны всем условиям нравственного и материального благосостояния, народа»... Главы семейств призывались в этом отношении на помощь правительству.

В том же рескрипте указано было и на необходимость охраны устоев существующего гражданского строя против всяких разрушительных попыток, наличность которых усматривалась в тех превратных толках и взглядах, которые проповедовались и отдельными лицами (даже состоявшими, как указывалось в рескрипте, на государственной службе), и некоторыми органами печати, признанными зловредными. «Надлежит, – сказано было в конце рескрипта, – прекратить повторяющиеся попытки к возбуждению вражды между разными сословиями в особенности к возбуждению вражды против дворянства и вообще против землевладельцев, в которых враги общественного порядка, естественно, усматривают своих прямых противников» .

Реакция, установившаяся в 1866 г., коснулась, однако, не только Министерства народного просвещения. Вслед за отставкою Головнина последовали отставки и других высших правительственных лиц. Уволен был, между прочим, шеф жандармов кн. В.Д. Долгоруков, которого никак нельзя было упрекнуть в либерализме, но который, после события 4 апреля, сам признал себя устаревшим для занимавшейся им должности. Он был заменен молодым придворным генералом гр. Н. А. Шуваловым, который вскоре сделался душой реакции в правящих сферах и к которому в Комитете министров тесно примкнули министры: внутренних дел П. А. Валуев и государственных имуществ генерал Зеленой. Эти лица составили очень влиятельный в то время триумвират. Уволен был также гуманный и деликатный генерал-губернатор Петербурга кн. А. А. Суворов, которого заменил генерал Трепов, назначенный обер-полицеймейстером столицы и уже ранее проявивший свои полицейские способности на посту генерал-полицеймейстера Царства Польского.

Шувалов, Валуев и Зеленой вскоре представили государю проект об усилении губернаторской власти, и хотя проект этот коренным образом противоречил только что проведенным либеральным преобразованиям и хотя против него в Комитете министров энергично возражали министр юстиции Д. Н. Замятнин и министр финансов М. Х. Рейтерн, тем не менее император Александр, которого Шувалов систематически смущал постоянными доносами о повсеместном брожении умов в провинции, признал осуществление этой меры необходимым. И хотя мера эта по своему характеру требовала законодательной санкции, однако же ее провели в порядке административном – в виде высочайше утвержденного положения Комитета министров. Лицам судейского звания в провинции, которых независимость только что была установлена судебными уставами, предложено было тогда же особым циркуляром являться к губернатору по первому его требованию и вообще смотреть на него как на представителя монаршей власти в губернии. Отныне ни один чиновник, хотя бы и служащий по вольному найму, не мог занять своего места без согласия губернатора; этому правилу подчинены были и вновь учрежденные контрольные палаты, и даже земские учреждения, хотя последние признавались по закону учреждениями «общественными», а не правительственными .

Таковы были первые симптомы реакции, установившейся в 1866 г.

Здесь следует заметить, что событие 4 апреля 1866 г. и последовавший за ним белый террор в столице, руководимый М. Н. Муравьевым, потрясли необыкновенно сильно не только правительственные круги, но и общественные. Некоторые журналисты, вроде Каткова, который тогда решительно стал на сторону реакции, с бешенством нападали на «нигилистов» и крамольных поляков, по отношению к которым Катков склонен был признать слишком слабыми даже муравьевские меры. Другие, вроде Некрасова, до того перепугались, что готовы были на всякие неблаговидные заискивания перед свирепствовавшим Муравьевым, что, впрочем, отнюдь не спасло издававшийся Некрасовым журнал от закрытия. Наконец, третьи, вроде Достоевского, не только искренно приходили в ужас от совершившегося события, но делали за него ответственным само общество . В общем господствовала чрезвычайная смута в умах, которая была, разумеется, на руку развивавшейся реакции. При таких неблагоприятных условиях пришлось начать свою деятельность новым судам и земским учреждениям, о чем будет речь впереди.

Однако необходимо тут же заметить, что как ни сильна была эта реакция, как ни способствовали ее укоренению и развитию в правительственных сферах тот страх и то смятение, которые наблюдались в широких слоях общества после выстрела Каракозова, все-таки и эта реакция в конце концов была бессильна вернуть Россию к прежнему, дореформенному состоянию. Не говоря уж о невозможности восстановления прежнего крепостного строя, правительство не могло взять целиком назад только что произведенных преобразований в сфере судебной и местного самоуправления; даже университетский устав 1863 г. не был тотчас же отменен, а был лишь осложнен и искажен изданием новых правил для студентов.

Этого мало: правительству, несмотря на то, что оно было исполнено с 1866 г. реакционных стремлений и обуреваемо реакционными опасениями, не только пришлось допустить и даже взять на себя введение в жизнь только что изданных преобразований, которые оно пыталось лишь исказить впоследствии частичными изменениями, но ему пришлось заканчивать даже и в этот реакционный период дело реформ, задуманных в предшествующие годы в различных областях народной жизни и администрации. Ему пришлось прежде всего закончить устройство крестьян распространением Положения 19 февраля на крестьян государственных (б. казенных), распространить принципы самоуправления на города и, наконец, совершить великое в полном смысле этого слова преобразование в деле отбывания населением воинской повинности и ряд преобразований в строе самой армии. Наряду с этим ему пришлось, в стремлении к развитию экономических сил и средств страны и государства, идти по пути прогрессивной финансовой и экономической политики, как ни плохо сообразовалась эта политика с его новым реакционным курсом в делах внутренней администрации и просвещения.

Ввиду всего этого наряду с отставкой Головнина и заменой его Толстым, наряду с образованием в среде Комитета министров реакционного триумвирата Шувалова, Валуева и Зеленого императору Александру II пришлось удержать на некоторых министерских постах и таких сторонников прогресса, как Дм. А. Милютин в военном министерстве, как великий князь Константин Николаевич во флоте и во главе Государственного совета, как В.А. Татаринов на посту Государственного контролера и как М. Х. Рейтерн на посту министра финансов. Одним словом, жизнь в России не только не остановилась и не пошла вспять в эту тяжелую пору правительственной и отчасти общественной реакции, но она продолжала, как увидим, в сущности развиваться и идти вперед, хотя, под давлением реакции и репрессий, развитие это и принимало чаще всего болезненные и искаженные формы.

Противникам прогресса и сторонникам реакции перед лицом этого неудержимого процесса, внутреннего роста и развития народного организма оставалось только вставлять ему палки в колеса и стараться всячески затруднять и искажать его свободный ход. И они делали это, – как мы увидим, иногда с азартом, иногда рутинно, – неизменно сообщая этому процессу болезненный ход и ненормальные формы, принося стране и народу массу зла, но отнюдь не останавливая самого хода ее развития.

Срав. статью П. И. Вейнберга «4-е апреля 1866 года (из моих воспоминаний)». «Былое» за 1906 г., №4, стр. 299; Н. К. Михайловского «Литературные воспоминания и современная смута», т. I, стр. 18; А. В. Никитенко. «Дневник», т. II, стр. 282 и след.

4 апреля 1866 года покушение Д. В. Каракозова на императора Александра II. Царь остался в живых, а Каракозов был приговорён к повешению.

Дмитрий Каракозов. Фотография 1866 г.

Медаль Осипа Комисарова, аверс.

Медаль Осипа Комисарова,реверс.

Это интересно: